Our backs tell stories no books have spines to carry
Чем больше читаешь свою писанину, тем более нелепой она кажется. Но я упрямая, сказала выложу - значит выложу. Просьба к тем, кто осмелится прочитать - если заметите какие-либо ошибки, ляпы, несочитаемые слова и прочее - напишите, пожалуйста, в комментарии, чтобы я исправила.
Пытаюсь убедить себя, что мне не страшно этим делиться
Дышу.
Читать
- Держи, родная, - сказала Миссис Брук, протягивая весомую стопку книг юной девушке, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу по другую сторону стойки. Та быстро протянула за ней руки, широко улыбнулась и, сказав лишь одними губами “спасибо”, выбежала из библиотеки, поспешно засовывая книги хоть и в старый , но зато довольно вместительный рюкзак. В любой другой день Фрея бы задержалась и с удовольствием поболтала со своей любимой библиотекаршей, но сегодня ее отец особо строго наказал ей не опаздывать. Хотя “поговорила” - это все равно было слишком сильно сказано. Дело в том, что девушка не могла произнести ни слова, когда была окружена незнакомцами, и ей приходилось носить небольшой блокнот вокруг шеи, который она повесила на красную атласную ленту и украсила цветными бусинами. Когда она никуда не опаздывала, и когда Миссис Брук была свободна, они садились в читальном зале в мягкие кресла у окна, и библиотекарша рассказывала ей истории из жизни. Фрее было удивительно слышать, как настолько пожилой человек как Миссис Брук только и говорил о том, что о любви, и Фрея писала в своем блокноте: “Еще, расскажите еще! О своей первой любви. О том, как вы сбежали из дома с Френком и провели ночь в лесу. О мистере Пибоди, который приходит сюда каждую среду и постоянно смотрит на вас!” Иногда Фрее казалось, что этой даме никак не могло быть семьдесят с лишним лет, и что за ее добрым морщинистым лицом скрывалась такая же тринадцатилетняя девушка, какой Фрея была сама, даже если ее ухажеры были лишь воображаемыми.
Фрея взглянула на часы на здании вокзала, который находился прямо напротив библиотеки, и ее сердце забилось в панике, как маленькая птичка, вдруг попавшая в клетку. Опять опоздаю, подумала она, уже во всю бежав по Хай Стрит и пытаясь не врезаться в прохожих, которые как на зло именно в это время возвращались с работы. Она-таки споткнулась о непонятно откуда взявшийся булыжник и влетела в мужчину в дорогом костюме, который проворчал что-то злобно, отстранив ее от себя руками, а потом и еще прокричал ей вслед о том, какая она наглая и не воспитанная, даже не сказала “извините”.
Но Фрее было никак не до извинений, которые к тому же пришлось бы писать в ее блокноте. За ее спиной вокзальные часы уже били шесть вечера, и она мысленно умоляла ноги нести ее вперед как можно быстрее, но даже с ее бешеной скоростью к сегодняшнему комендантскому часу было не успеть. В такие моменты она очень злилась на него: злилась, когда он придумывал правила, которые не объяснял, когда лишал ее собственного голоса, хотя он ей был так нужен. Она злилась на его строгость и на то, что он не позволял ей с кем-либо дружить, на то, насколько он боялся людей и того, что будет, если они узнают правду о Эшборнах. Фрея не хотела всю жизнь жить в страхе, как ее отец, притворяясь ни на что не годной немой девочкой. Она хотела увидеть мир, показать ему, кто она такая, наконец-то найти настоящих друзей, возможно даже точно таких же, как она сама, друзей, в чьих венах вместе с кровью текла магия.
Фрея захлопнула за собой дверь коттеджа, в котором они жили, и тут же увидела высокую фигуру своего отца, театрально стоявшего под часами, которые показывали 18:04.
- Привет, пап. Извини, что я задержалась, - сказала она, хватая ртом воздух и выуживая из рюкзака бумажный пакет с еще теплыми пончиками. - В кондитерской была такая огромная очередь, а я уж очень хотела сделать тебе сюрприз…
- Мы оба знаем, что это не правда, Фрея. Когда ты уже научишься не оправдываться и признавать свои ошибки?
- Ты называешь четыре минуты ошибкой! - вскрикнула она неожиданно для самой себя и тут же прижала ладонь ко рту, проклиная свой язык. Ну как я должна удерживать эмоции в себе, когда мне совсем ни с кем нельзя поговорить о том, что я чувствую? Но как бы сейчас она ни злилась, девушка знала, что если будет огрызаться на ее отца, то ее наказание будет только хуже.
- Фрея! - прогремел он угрожающим тоном.
- Прости, папа, этого больше не повторится, - Фрея опустила голову и сделала вид, что терпеливо ждет своего приговора.
- Вот именно, не повторится! Потому что больше ты никогда не выйдешь из этого дома! - Фрея смотрела на своего отца в недоумении. Она не могла поверить услышанному. Несмотря на то, что она приводила отца в бешенство миллионы раз, как и любой нормальный подросток, в этот раз его реакция перешла все границы. Фрея вдруг заметила, что даже в выражении лица отца было что-то странное, что-то, чего она до этого никогда не замечала. Он как обычно возвышался над ней, и его макушка чуть ли ни касалась низкого потолка их дома. Его рот превратился в тонкую линию: он так сильно сжал губы, что они побелели, но и это она замечала в нем раньше. Однако страх и что-то еще, что-то близкое к отчаянию человека, у которого не было выхода, мелькавшие в холодных серо-синих глазах ее отца, стали именно теми вещами, которые ее насторожили. Она в жизни не видела, чтобы он чего-то боялся. Помимо этого, Фрея готова была поклясться, ее отец выглядел намного старше, чем всего лишь неделю назад. Его когда-то черные волосы словно были посыпаны мукой, морщины вокруг глаз, казалось, въелись в его кожу - это не были морщины человека, прожившую долгую жизнь; они выглядили так, словно появились на его лице в одночасье, как трещины на высушенной солнцем земле.
В этот момент внутри Фреи что-то смягчилось: ее раздражение и недоумение исчезли, и вместо них в ее сердце всплыла любовь к отцу и желание его защитить. Может, так дети и взрослеют? Роли вдруг меняются, и уже заботятся не о тебе, а, наоборот, ты проявляешь заботу. Позволив своему рюкзаку упасть на пол с глухим стуком, Фрея подошла к отцу и обвила вокруг него свои тонкие руки, которые в этот момент почему-то казались сильнее рук отца, который тут же прижал ее к себе в ответ и поцеловал ее макушку. Он пах так по-родному: травами, мылом и совсем немного терпким красным вином. Но его обычно горячие ладони были ледяными, что она чувствовала даже через толстую ткань своего вязаного свитера.
- Пап, что происходит? - напрямую спросила она, зная, что только так от него возможно добиться ответа.
- Что ты имеешь в виду? - пробормотал он невнятно в ее макушку, затем отстранил дочь от себя, развернулся к столу и стал слишком увлеченно копаться в пакете с пончиками. - А где с заварным кремом?
- Пап, я уже не маленькая и давно не глупая, - фыркнула Фрея, игнорируя вопрос отца. - Ты всегда был строгим, но никогда не злился так сильно, как сегодня. И ты выглядишь очень плохо. И что ты делаешь в своем кабинете ночи напролет? Не отрицай, я слышу, как ты бродишь по дому туда-сюда…
- Фрея, иди в свою комнату.
- Но…
- Мы поговорим позже. Иди в свою комнату, пожалуйста, - Фрея было хотела начать спорить с отцом, но в его последнем слове, в этом “пожалуйста” было столько усталости, что она решила оставить его в покое, по крайней мере пока.
Фрея подняла рюкзак с пола, еще раз взглянула на сутулую спину отца и, вздохнув, направилась в свою спальню. Она повалилась на спину на кровать, подняла руки и сконцентрировалась на тепле своих ладоней, посылая в них все больше и больше жара, пока в ее руках не вспыхнуло маленькое пламя, которое она сформировала в сферу и пустила к потолку. Может, с электричеством было бы и проще жить, но это было в тысячу раз красивее и куда романтичнее.
Однако, несмотря на все свои потрясающие способности, часто Фрея больше всего на свете желала быть обычным подростком, ходить в школу, умолять своего отца отпустить ее на вечеринку, сплетничать с подружками и влюблять в себя мальчиков, как Миссис Брук. Интересно, а стали ли они в нее влюбляться? Отец часто говорил ей, что она очень похожа на свою маму, а та, по его словам, была красивее всех существ в мире. Фрея часто представляла женщину с добрым взглядом и такой же копной кудрявых светлых волос, как и у нее, которые, казалось, жили своей жизнью и вечно выбирались из хвоста; женщину с бледной мраморной кожей и созвездием маленьких аккуратных веснушек на носу. Женщину с полными губами, которые улыбались, и говорили нежно “моя девочка” и “я тебя люблю”, и руками, которые умели прижимать к себе нежно и тут же забирать все волнения и беспокойства. Женщину, которая уж точно могла найти правильный подход к ее отцу и заставить его не переживать так сильно.
Фрея подошла к зеркалу и попыталась найти маму в своих чертах, но все, что она видела - это неловкого, слишком худого подростка с точно такими же глазами, как и у ее отца. Она бы хотела, чтобы ее глаза были карими, как растопленный шоколад - как глаза ее мамы. Хотя, она постоянно хотела того, чего у нее не было, и ругала себя за это. Все ведь прекрасно знали, что желания сами по себе ничего тебе не принесут, даже если ты и умеешь колдовать. Конечно, она бы могла наложить на свои глаза чары и сделать их хоть карими, хоть фиолетовыми, но чары по сути та же ложь. Она бы-то знала, что ее настоящие глаза по цвету больше похожи на льдинки чем на что-либо еще.
Отвернувшись от зеркала, Фрея глазами окинула свою комнату вдруг не зная, чем себя занять. Не удивительно, что мне здесь скучно, и что я хочу сбежать. В ее спальне и было-то всего пять предметов: большой стол у окна с кучей маленьких ящиков (их было настолько много, что она постоянно забывала, в какой ящик что положила), простой деревянный стул, на который она положила мягкую подушку, чтобы было удобнее сидеть, небольшой шкаф для одежды, полный красочных свитеров и цветных колготок, маленькое зеркало, в которое она только что себя разглядывала и односпальная кровать, которая в последнее время ей стала казаться слишком маленькой. Единственное, что отсутствовало - это ее кошка Мим, которая любила вечерами сидеть на ее столе и играть с цветными карандашами. Рыжая проказница. Решив, что Мим гуляет где-то и ловит мышей, Фрея еще раз осмотрела комнату в поисках интересного. Заметив толстую энциклопедию по трансформации предметов на столе и снова бросив взгляд на кровать, девушка вдруг загорелась идеей: если вчера у нее получилось сделать из фарфоровой кружки пластиковое ведро, то сейчас уж точно выйдет увеличить свою кровать хотя бы до полутороспальной, да и зеркало тоже можно было бы сделать побольше! Идеальное занятие, чтобы убить вечер и отвлечься.
Когда отец постучал в ее дверь, то прошло всего лишь пол часа, и все, чего смогла добиться Фрея - это каким-то образом убрать ножки у кровати, причем назад их вернуть пока никак не получалось. Она сидела перед своим проектом на полу скрестив ноги, изучая книгу и наматывая прядь волос на палец. Фрея была так увлечена, что не обратила никакого внимания на стук в дверь, и подскочила в испуге только тогда, когда отец громно прочистил горло, уже стоя непосредственно за ее спиной.
- Развлекаешься? - спросил он, показывая кивком на кровать. Фрея заметила, как в его глазах затанцевали смешинки, и она решила, что ее эксперимент того стоил, если даже ей придется спать на полу.
- Дааа, - протянула она, почесывая макушку и взъерошивая свою гриву еще больше. - Вот решила, что хочу быть ближе к земле…
- Значит, тебе помощь не нужна, - ответил отец, явно сдерживая улыбку.
- У меня все под контролем, - Фрея гордо задрала подбородок, всем своим видом показывая, что она прекрасно знает, что делает. - Но если что, я знаю, где тебя найти, - добавила она на всякий случай. Какой бы независимой она не была, ей вовсе не хотелось спать на полу, особенно считая то, что уже пришла осень, и воздух был пропитан сыростью и запахом дождя.
- Вообще-то мне необходимо с тобой поговорить, - Фрея со вздохом заметила, как смешинки из глаз отца пропали так же быстро, как и появились. - И кое-что тебе показать. Пойдем со мной.
Фрея с удивлением заметила, что отец повел ее в свой кабинет, куда ей было строго запрещено до этого момента заглядывать. Она как-то попыталась приоткрыть дверь, когда отец был занят в библиотеке, но та не поддалась ни активным толчкам, ни заклинаниям, которые должны были открыть все, что угодно. С таким же успехом Фрея могла бы толкать плечом стену, ожидая, что в ней вдруг появится проход. Но в этот раз дверь распахнулась перед ее отцом сама по себе. Видимо, эта наглая деревяшка признает только своего хозяина. Вот бы и мне такое заклинание на спальню…
Но стоило Фрее заглянуть за порог, как она замерла едва ли сделав шаг. Кабинет был залит насыщенным бледно-синим светом, но сколько бы она не смотрела, Фрея не могла найти его источник: казалось, что кто-то включил синюю лампу в центре комнаты, а потом, когда ее выключили, свет почему-то остался. Конечно, это могло быть всего лишь колдовство, о котором она пока не знала, но что-то было зловещее в этом холодном оттенке, что-то, что наполнило ее беспокойством и предчувствием чего-то плохого, и по ее коже тут же побежали мурашки. В этот момент она вдруг поняла с абсолютной четкостью: этот свет являлся одной из причин почему отец плохо выглядел и так странно себя вел.
- Что же ты здесь делаешь? - прошептала она настолько тихо, что еле могла расслышать саму себя. Отец положил широкую ладонь на ее спину и подтолкнул Фрею внутрь к высокому столу в центре комнаты, который занимал практически все пространство. Вдоль стен стояли шкафы, наполненные книгами о колдовстве, порошками и предметами странной формы, которые трудно было разглядеть в полумраке. В углу был небольшой камин, в котором горел огонь, но почему-то ни его свет ни тепло не распространялись по комнате: все было поглощено беспощадным синем свечением. Так же у камина стояло большое и удобное на вид кресло, но и Фрея и ее отец так и остались стоять.
Как бы любопытно Фрее ни было рассмотреть все предметы в любой другой день, ни говоря уже о книгах, сейчас ее глаза, расширенные от ужаса, были приклеены к столу. Ее не волновала сама пентаграмма, расчерченная на столе; ее шокировало то, что лежало по ее углам, точнее, у одного ее угла.. Это была Мим, ее пушистая, родная и теперь мертвая Мим. Фрея отступила на шаг назад и готова уже была бежать из кабинета и из дома, но цепкая рука отца схватила ее за запястье и заставила остаться на месте.
- Прежде, чем ты осудишь меня, выслушай то, что я должен тебе рассказать.
- Ты хочешь сказать, что убил Мим для какого-то дурацкого заклинания, и теперь ты хочешь, чтобы я тебя не осуждала? Она была самым близким для меня существом… - выдавила Фрея через сжатое ужасом и недоумением горло. До этого Фрея думала, что хорошо знала своего отца, но сейчас перед ней стоял кто-то далекий и незнакомый, кто-то, с кем ей вообще не хотелось иметь дело.
- Я нашел ее мертвой сегодня в саду. Возможно, она подралась с лисицей или еще с кем, вокруг нас полно диких животные. Я решил использовать ее для дела, а не убивать очередного кролика. Зачем тратить лишнюю жизнь?
- Зачем вообще кого-то убивать? Зачем все это? - вскрикнула она, брезгливо показывая рукой на пентаграмму. Ты всегда мне говорил, что магия мертвых - самая темная в этом мире, и что я ни в коем случае не должна ни то что к ней прибегать, я даже читать про нее не должна! И посмотри на себя! - она делала все возможное, чтобы сдержать слезы злости и непонимания, но одна все равно скатилась по ее щеке, и Фрея быстро вытерла ее обратной стороной свободной руки. - Отпусти меня!
- Фрея, я хочу, чтобы ты меня выслушала, - голос отца был настолько твердым, что Фрея знала, что ей не сбежать от этого разговора, как бы ей не хотелось. Ей было плевать на то, что какой-то там час назад она хотела знать все. Может, иногда лучше жить в незнании. Когда не требуешь правды от людей, они тебя не разочаровывают.
- Я никуда не уйду, просто отпусти меня. Я не хочу, чтобы ты сейчас ко мне прикасался, - она знала, что делала отцу больно, но в этот момент ей было все равно. В этот момент она была готова поклясться, что его ненавидит. В конце концов, одним из ее даров была способность видеть, когда люди врут - точно так же, как это мог видеть ее отец. Поэтому она прекрасно знала, что отец соврал про Мим. Он не находил ее мертвой в саду, и, значит, он сам ее убил. От этой мысли в ее рту появился горький вкус желчи, который никак не получалось сглотнуть.
- Говори, что тебе нужно сказать. Я слушаю, - в итоге выдавила из себя девушка.
Ее отец медленно разжал пальцы, и Фрея вырвала свое запястье и обхватила себя руками. Она чувствовала, как глаза отца впились в ее лицо, но упорно смотрела на огонь в камине, который в данный момент казался самой безобидной вещью в комнате.
- Хорошо. Ты можешь сесть, если хочешь, - на что Фрея никак не прореагировала. - Ладно, усложняй все, если тебе так угодно, - и после этого ее отец начал свой рассказ.
- Я давно должен был раскрыть тебе всю правду, но мне хотелось уберечь тебя от ужасов реального мира. Я самоуверенно полагал, что со всеми проблемами могу справиться сам, и что тебе совершенно не нужно знать то, что причинило бы тебе боль. И в начале скрывать правду было легко: ты без вопросов принимала все, что я тебе говорил. Но чем старше ты становилась, тем больше вопросов мне задавала, и теперь я вижу, что ты выросла и не готова более следовать моим правилам, тем более тогда, когда ты не видишь на них причин. Я буду краток, потому что у нас слишком мало времени. Я много раз говорил тебе, что мы уникальны, и это правда, но в мире есть колдуны, похожие на нас, и они ищут меня. Они искали меня практически с того самого момента, как узнали, что моя сила намного могущественнее их, и что убив меня, они получат все то мастерство, которое заложено во мне. Если бы я мог, я бы отдал свою магию им до последний капли; я бы сделал все возможное, чтобы в мире и счастье жить с тобой и твоей матерью. Но я не мог отдать то, что текло в моей крови, что было частью меня… Я не буду рассказывать, как мы прятались и где, лишь скажу, что в один день охотники за силой нашли нас. Мне удалось бежать с тобой на руках… Я думал, что Брианна следовала за мной, но мгновение спустя я услышал душераздирающий крик… Ее крик. Прости меня Фрея, я не смог ее защитить. После этого мы были в постоянных бегах два года. Ты этого не помнишь, но мы никогда не останавливались в одном месте больше, чем на день. Я окружал нас защитными чарами, которые слишком быстро забирали всю магию из окружающего нас пространства и ослабевали. Лишь к концу второго года я смог изобрести заклинание, которое бы держалось на нашем доме в течение десяти лет, не теряя своей силы. И сегодня срок этого заклинания заканчивается. Именно поэтому я прибегаю к самой запретной магии на свете - магии мертвых. То, что ты видишь на столе - это дверь в их мир. Я испробовал все возможное, поверь мне, но это единственный выход. Я должен найти того, кто сможет дать мне новое лицо и новую сущность, которая навсегда скроет меня от глаз охотников. А такая магия есть только у мертвых. Неделями я бродил по их стране, но к сожалению я не могу пробраться достаточно глубоко в одиночку. Каждый раз, когда я спускаюсь в их мир, из меня вытекает капелька жизни. Моих сил недостаточно, чтобы получить то, что я хочу. Поэтому мне нужна ты. Ты молода и полна такого могущества, размеры которого ты даже не можешь себе представить. Если ты позволишь мне забрать немного твоей энергии в тот момент, когда она мне будет нужна, то я смогу получить желаемое, и мы сможем остаться здесь. Нам не нужно будет волноваться о них, они нас никогда не найдут. Ты сможешь ходить в школу, как хочешь, и общаться с кем угодно, и возвращаться домой так поздно, как хочется. Все, что тебе нужно сделать - это помочь мне сейчас.
Фрея всеми силами пыталась сосредоточиться, игнорируя шум в своих ушах. Ей казалось, что ее вот-вот накроет огромная волна, и она никогда, никогда не выплывет. Соберись. Возьми себя в руки. Она отодвинула на задний план мысль о своей матери, которая вовсе не умерла при родах, как ей говорил отец, как и мысль о том, что в этом мире существуют другие колдуны, такие же, как и она, о чем Фрея и так подозревала. Это было сейчас не важно. Важным было то, что им что-то угрожает прямо здесь и сейчас, и что отцу была нужна ее помощь. Да и был ли у нее выбор?
Пока ее не начали одолевать сомнения, Фрея посмотрела в глаза отца и коротко кивнула: она боялась, что если скажет хоть что-то, то отец заметит дрожь в ее голосе, а она терпеть не могла казаться трусливой и слабой. Этого еле заметного движения головы оказалось более чем достаточно. Ее отец тут же, ничего не говоря, взял ее руку и положил ту на стол ладонью вверх совсем рядом с телом Мим, и Фрея сглотнула комок горечи и отвела глаза. Если мы это переживем, то мои отношения с отцом никогда больше не будут прежними. Он тем временем положил свою руку на ее так, чтобы их ладони соприкасались. Казалось, что его большая рука полностью поглатила ее, маленькую и беззащитную, словно он был паразит, а Фрея - его жертва. Она быстро отогнола от себя неприятные мысли, стыдясь, что вообще так осмелилась подумать об единственном родном человеке, который у нее был.
Она вздрогнула, когда отец начал произносить заклинание глубоким голосом. Она читала много книг и изучала все, на что падал ее жадный до знаний взгляд, но никогда прежде Фрея не слышала и не видела подобного языка. Он был похож на треск костра, на перестукивание камней - тяжелый, резкий и зловещий, как язык самого дьявола.
Пентаграмма начала светиться тем самым холодным синим цветом, которым была залита комната. Он казался настолько ярким, что Фрея была уверенна, что ослепнет, если задержит на нем взгляд еще на секунду, но почему-то она не могла отвернуться, словно это загробное свечение парализовало каждую клеточку ее тела. Она почувствовала, как что-то давит на ее запястье: синий дым поднялся из центра пентаграммы и оплел руки ее и ее отца, прижимая их ладони к друг другу так плотно, словно желая сделать их одним целом. Ей было страшно, ей хотелось сбежать, передумать, позволить себя найти, что угодно, только не это, потому что из этой синей дыры пахло смертью, темнотой, чем-то мерзким, неестественным и извращенным. Перед ней стали мелькать лица: искаженные, страшные, с открытыми в немом крике ртами и пустыми глазами. Отец отметал их от себе рукой, что-то бормоча, и у Фреи появилось чувство, что их все глубже и глубже засасывает в эту дыру несмотря на то, что ногами она все еще стояла на полу в кабинете. Ей стало невыносимо холодно, словно холод шел у нее изнутри, из самых ее костей, но они спускались все глубже и глубже, и холод проникал в нее все сильнее, пока у нее не начали стучать зубы, а губы - синеть. Совсем скоро я стану такой же холодной и синей, как этот свет, и никогда больше не выберусь из этой дыры. И когда девушка уже готова была потерять сознание, все вдруг остановилось. Она увидела выражение триумфа на лице своего отца, увидела, как движутся его губы, словно он говорил с кем-то, но помимо этого вокруг нее была темнота. Затем в глазах отца резко вспыхнули шок и недоумение, а через секунду - откровенный и ничем не прикрытый страх. Он начал скидывать предметы со стола, пытался разорвать связь их рук - но ничего не помогало, синий свет разгорелся еще сильнее. А затем из дыры появилась фигура женщины с таким же открытым в крике ртом, как и у остальных, но ее глаза не были пусты: они были наполненны ненавистью. Фрея смотрела в ужасе, как она протянула руки к ее отцу и безжалостно засунула их прямо в его грудь, там, где находилось сердце. Потом женщина что-то сжала внутри, и губы ее отца сложились в удивленное, беспомощное “о”, после чего он камнем рухнул на пол. Последнее, что Фрея помнила - это то, как парализующий ее свет погас и ее тело снова было свободно, только она больше не могла стоять. Все вокруг нее потемнело и, наконец, ее ноги подкосились, и она упала без чувств.
Пытаюсь убедить себя, что мне не страшно этим делиться
Дышу. Читать
- Держи, родная, - сказала Миссис Брук, протягивая весомую стопку книг юной девушке, которая нетерпеливо переминалась с ноги на ногу по другую сторону стойки. Та быстро протянула за ней руки, широко улыбнулась и, сказав лишь одними губами “спасибо”, выбежала из библиотеки, поспешно засовывая книги хоть и в старый , но зато довольно вместительный рюкзак. В любой другой день Фрея бы задержалась и с удовольствием поболтала со своей любимой библиотекаршей, но сегодня ее отец особо строго наказал ей не опаздывать. Хотя “поговорила” - это все равно было слишком сильно сказано. Дело в том, что девушка не могла произнести ни слова, когда была окружена незнакомцами, и ей приходилось носить небольшой блокнот вокруг шеи, который она повесила на красную атласную ленту и украсила цветными бусинами. Когда она никуда не опаздывала, и когда Миссис Брук была свободна, они садились в читальном зале в мягкие кресла у окна, и библиотекарша рассказывала ей истории из жизни. Фрее было удивительно слышать, как настолько пожилой человек как Миссис Брук только и говорил о том, что о любви, и Фрея писала в своем блокноте: “Еще, расскажите еще! О своей первой любви. О том, как вы сбежали из дома с Френком и провели ночь в лесу. О мистере Пибоди, который приходит сюда каждую среду и постоянно смотрит на вас!” Иногда Фрее казалось, что этой даме никак не могло быть семьдесят с лишним лет, и что за ее добрым морщинистым лицом скрывалась такая же тринадцатилетняя девушка, какой Фрея была сама, даже если ее ухажеры были лишь воображаемыми.
Фрея взглянула на часы на здании вокзала, который находился прямо напротив библиотеки, и ее сердце забилось в панике, как маленькая птичка, вдруг попавшая в клетку. Опять опоздаю, подумала она, уже во всю бежав по Хай Стрит и пытаясь не врезаться в прохожих, которые как на зло именно в это время возвращались с работы. Она-таки споткнулась о непонятно откуда взявшийся булыжник и влетела в мужчину в дорогом костюме, который проворчал что-то злобно, отстранив ее от себя руками, а потом и еще прокричал ей вслед о том, какая она наглая и не воспитанная, даже не сказала “извините”.
Но Фрее было никак не до извинений, которые к тому же пришлось бы писать в ее блокноте. За ее спиной вокзальные часы уже били шесть вечера, и она мысленно умоляла ноги нести ее вперед как можно быстрее, но даже с ее бешеной скоростью к сегодняшнему комендантскому часу было не успеть. В такие моменты она очень злилась на него: злилась, когда он придумывал правила, которые не объяснял, когда лишал ее собственного голоса, хотя он ей был так нужен. Она злилась на его строгость и на то, что он не позволял ей с кем-либо дружить, на то, насколько он боялся людей и того, что будет, если они узнают правду о Эшборнах. Фрея не хотела всю жизнь жить в страхе, как ее отец, притворяясь ни на что не годной немой девочкой. Она хотела увидеть мир, показать ему, кто она такая, наконец-то найти настоящих друзей, возможно даже точно таких же, как она сама, друзей, в чьих венах вместе с кровью текла магия.
Фрея захлопнула за собой дверь коттеджа, в котором они жили, и тут же увидела высокую фигуру своего отца, театрально стоявшего под часами, которые показывали 18:04.
- Привет, пап. Извини, что я задержалась, - сказала она, хватая ртом воздух и выуживая из рюкзака бумажный пакет с еще теплыми пончиками. - В кондитерской была такая огромная очередь, а я уж очень хотела сделать тебе сюрприз…
- Мы оба знаем, что это не правда, Фрея. Когда ты уже научишься не оправдываться и признавать свои ошибки?
- Ты называешь четыре минуты ошибкой! - вскрикнула она неожиданно для самой себя и тут же прижала ладонь ко рту, проклиная свой язык. Ну как я должна удерживать эмоции в себе, когда мне совсем ни с кем нельзя поговорить о том, что я чувствую? Но как бы сейчас она ни злилась, девушка знала, что если будет огрызаться на ее отца, то ее наказание будет только хуже.
- Фрея! - прогремел он угрожающим тоном.
- Прости, папа, этого больше не повторится, - Фрея опустила голову и сделала вид, что терпеливо ждет своего приговора.
- Вот именно, не повторится! Потому что больше ты никогда не выйдешь из этого дома! - Фрея смотрела на своего отца в недоумении. Она не могла поверить услышанному. Несмотря на то, что она приводила отца в бешенство миллионы раз, как и любой нормальный подросток, в этот раз его реакция перешла все границы. Фрея вдруг заметила, что даже в выражении лица отца было что-то странное, что-то, чего она до этого никогда не замечала. Он как обычно возвышался над ней, и его макушка чуть ли ни касалась низкого потолка их дома. Его рот превратился в тонкую линию: он так сильно сжал губы, что они побелели, но и это она замечала в нем раньше. Однако страх и что-то еще, что-то близкое к отчаянию человека, у которого не было выхода, мелькавшие в холодных серо-синих глазах ее отца, стали именно теми вещами, которые ее насторожили. Она в жизни не видела, чтобы он чего-то боялся. Помимо этого, Фрея готова была поклясться, ее отец выглядел намного старше, чем всего лишь неделю назад. Его когда-то черные волосы словно были посыпаны мукой, морщины вокруг глаз, казалось, въелись в его кожу - это не были морщины человека, прожившую долгую жизнь; они выглядили так, словно появились на его лице в одночасье, как трещины на высушенной солнцем земле.
В этот момент внутри Фреи что-то смягчилось: ее раздражение и недоумение исчезли, и вместо них в ее сердце всплыла любовь к отцу и желание его защитить. Может, так дети и взрослеют? Роли вдруг меняются, и уже заботятся не о тебе, а, наоборот, ты проявляешь заботу. Позволив своему рюкзаку упасть на пол с глухим стуком, Фрея подошла к отцу и обвила вокруг него свои тонкие руки, которые в этот момент почему-то казались сильнее рук отца, который тут же прижал ее к себе в ответ и поцеловал ее макушку. Он пах так по-родному: травами, мылом и совсем немного терпким красным вином. Но его обычно горячие ладони были ледяными, что она чувствовала даже через толстую ткань своего вязаного свитера.
- Пап, что происходит? - напрямую спросила она, зная, что только так от него возможно добиться ответа.
- Что ты имеешь в виду? - пробормотал он невнятно в ее макушку, затем отстранил дочь от себя, развернулся к столу и стал слишком увлеченно копаться в пакете с пончиками. - А где с заварным кремом?
- Пап, я уже не маленькая и давно не глупая, - фыркнула Фрея, игнорируя вопрос отца. - Ты всегда был строгим, но никогда не злился так сильно, как сегодня. И ты выглядишь очень плохо. И что ты делаешь в своем кабинете ночи напролет? Не отрицай, я слышу, как ты бродишь по дому туда-сюда…
- Фрея, иди в свою комнату.
- Но…
- Мы поговорим позже. Иди в свою комнату, пожалуйста, - Фрея было хотела начать спорить с отцом, но в его последнем слове, в этом “пожалуйста” было столько усталости, что она решила оставить его в покое, по крайней мере пока.
Фрея подняла рюкзак с пола, еще раз взглянула на сутулую спину отца и, вздохнув, направилась в свою спальню. Она повалилась на спину на кровать, подняла руки и сконцентрировалась на тепле своих ладоней, посылая в них все больше и больше жара, пока в ее руках не вспыхнуло маленькое пламя, которое она сформировала в сферу и пустила к потолку. Может, с электричеством было бы и проще жить, но это было в тысячу раз красивее и куда романтичнее.
Однако, несмотря на все свои потрясающие способности, часто Фрея больше всего на свете желала быть обычным подростком, ходить в школу, умолять своего отца отпустить ее на вечеринку, сплетничать с подружками и влюблять в себя мальчиков, как Миссис Брук. Интересно, а стали ли они в нее влюбляться? Отец часто говорил ей, что она очень похожа на свою маму, а та, по его словам, была красивее всех существ в мире. Фрея часто представляла женщину с добрым взглядом и такой же копной кудрявых светлых волос, как и у нее, которые, казалось, жили своей жизнью и вечно выбирались из хвоста; женщину с бледной мраморной кожей и созвездием маленьких аккуратных веснушек на носу. Женщину с полными губами, которые улыбались, и говорили нежно “моя девочка” и “я тебя люблю”, и руками, которые умели прижимать к себе нежно и тут же забирать все волнения и беспокойства. Женщину, которая уж точно могла найти правильный подход к ее отцу и заставить его не переживать так сильно.
Фрея подошла к зеркалу и попыталась найти маму в своих чертах, но все, что она видела - это неловкого, слишком худого подростка с точно такими же глазами, как и у ее отца. Она бы хотела, чтобы ее глаза были карими, как растопленный шоколад - как глаза ее мамы. Хотя, она постоянно хотела того, чего у нее не было, и ругала себя за это. Все ведь прекрасно знали, что желания сами по себе ничего тебе не принесут, даже если ты и умеешь колдовать. Конечно, она бы могла наложить на свои глаза чары и сделать их хоть карими, хоть фиолетовыми, но чары по сути та же ложь. Она бы-то знала, что ее настоящие глаза по цвету больше похожи на льдинки чем на что-либо еще.
Отвернувшись от зеркала, Фрея глазами окинула свою комнату вдруг не зная, чем себя занять. Не удивительно, что мне здесь скучно, и что я хочу сбежать. В ее спальне и было-то всего пять предметов: большой стол у окна с кучей маленьких ящиков (их было настолько много, что она постоянно забывала, в какой ящик что положила), простой деревянный стул, на который она положила мягкую подушку, чтобы было удобнее сидеть, небольшой шкаф для одежды, полный красочных свитеров и цветных колготок, маленькое зеркало, в которое она только что себя разглядывала и односпальная кровать, которая в последнее время ей стала казаться слишком маленькой. Единственное, что отсутствовало - это ее кошка Мим, которая любила вечерами сидеть на ее столе и играть с цветными карандашами. Рыжая проказница. Решив, что Мим гуляет где-то и ловит мышей, Фрея еще раз осмотрела комнату в поисках интересного. Заметив толстую энциклопедию по трансформации предметов на столе и снова бросив взгляд на кровать, девушка вдруг загорелась идеей: если вчера у нее получилось сделать из фарфоровой кружки пластиковое ведро, то сейчас уж точно выйдет увеличить свою кровать хотя бы до полутороспальной, да и зеркало тоже можно было бы сделать побольше! Идеальное занятие, чтобы убить вечер и отвлечься.
Когда отец постучал в ее дверь, то прошло всего лишь пол часа, и все, чего смогла добиться Фрея - это каким-то образом убрать ножки у кровати, причем назад их вернуть пока никак не получалось. Она сидела перед своим проектом на полу скрестив ноги, изучая книгу и наматывая прядь волос на палец. Фрея была так увлечена, что не обратила никакого внимания на стук в дверь, и подскочила в испуге только тогда, когда отец громно прочистил горло, уже стоя непосредственно за ее спиной.
- Развлекаешься? - спросил он, показывая кивком на кровать. Фрея заметила, как в его глазах затанцевали смешинки, и она решила, что ее эксперимент того стоил, если даже ей придется спать на полу.
- Дааа, - протянула она, почесывая макушку и взъерошивая свою гриву еще больше. - Вот решила, что хочу быть ближе к земле…
- Значит, тебе помощь не нужна, - ответил отец, явно сдерживая улыбку.
- У меня все под контролем, - Фрея гордо задрала подбородок, всем своим видом показывая, что она прекрасно знает, что делает. - Но если что, я знаю, где тебя найти, - добавила она на всякий случай. Какой бы независимой она не была, ей вовсе не хотелось спать на полу, особенно считая то, что уже пришла осень, и воздух был пропитан сыростью и запахом дождя.
- Вообще-то мне необходимо с тобой поговорить, - Фрея со вздохом заметила, как смешинки из глаз отца пропали так же быстро, как и появились. - И кое-что тебе показать. Пойдем со мной.
Фрея с удивлением заметила, что отец повел ее в свой кабинет, куда ей было строго запрещено до этого момента заглядывать. Она как-то попыталась приоткрыть дверь, когда отец был занят в библиотеке, но та не поддалась ни активным толчкам, ни заклинаниям, которые должны были открыть все, что угодно. С таким же успехом Фрея могла бы толкать плечом стену, ожидая, что в ней вдруг появится проход. Но в этот раз дверь распахнулась перед ее отцом сама по себе. Видимо, эта наглая деревяшка признает только своего хозяина. Вот бы и мне такое заклинание на спальню…
Но стоило Фрее заглянуть за порог, как она замерла едва ли сделав шаг. Кабинет был залит насыщенным бледно-синим светом, но сколько бы она не смотрела, Фрея не могла найти его источник: казалось, что кто-то включил синюю лампу в центре комнаты, а потом, когда ее выключили, свет почему-то остался. Конечно, это могло быть всего лишь колдовство, о котором она пока не знала, но что-то было зловещее в этом холодном оттенке, что-то, что наполнило ее беспокойством и предчувствием чего-то плохого, и по ее коже тут же побежали мурашки. В этот момент она вдруг поняла с абсолютной четкостью: этот свет являлся одной из причин почему отец плохо выглядел и так странно себя вел.
- Что же ты здесь делаешь? - прошептала она настолько тихо, что еле могла расслышать саму себя. Отец положил широкую ладонь на ее спину и подтолкнул Фрею внутрь к высокому столу в центре комнаты, который занимал практически все пространство. Вдоль стен стояли шкафы, наполненные книгами о колдовстве, порошками и предметами странной формы, которые трудно было разглядеть в полумраке. В углу был небольшой камин, в котором горел огонь, но почему-то ни его свет ни тепло не распространялись по комнате: все было поглощено беспощадным синем свечением. Так же у камина стояло большое и удобное на вид кресло, но и Фрея и ее отец так и остались стоять.
Как бы любопытно Фрее ни было рассмотреть все предметы в любой другой день, ни говоря уже о книгах, сейчас ее глаза, расширенные от ужаса, были приклеены к столу. Ее не волновала сама пентаграмма, расчерченная на столе; ее шокировало то, что лежало по ее углам, точнее, у одного ее угла.. Это была Мим, ее пушистая, родная и теперь мертвая Мим. Фрея отступила на шаг назад и готова уже была бежать из кабинета и из дома, но цепкая рука отца схватила ее за запястье и заставила остаться на месте.
- Прежде, чем ты осудишь меня, выслушай то, что я должен тебе рассказать.
- Ты хочешь сказать, что убил Мим для какого-то дурацкого заклинания, и теперь ты хочешь, чтобы я тебя не осуждала? Она была самым близким для меня существом… - выдавила Фрея через сжатое ужасом и недоумением горло. До этого Фрея думала, что хорошо знала своего отца, но сейчас перед ней стоял кто-то далекий и незнакомый, кто-то, с кем ей вообще не хотелось иметь дело.
- Я нашел ее мертвой сегодня в саду. Возможно, она подралась с лисицей или еще с кем, вокруг нас полно диких животные. Я решил использовать ее для дела, а не убивать очередного кролика. Зачем тратить лишнюю жизнь?
- Зачем вообще кого-то убивать? Зачем все это? - вскрикнула она, брезгливо показывая рукой на пентаграмму. Ты всегда мне говорил, что магия мертвых - самая темная в этом мире, и что я ни в коем случае не должна ни то что к ней прибегать, я даже читать про нее не должна! И посмотри на себя! - она делала все возможное, чтобы сдержать слезы злости и непонимания, но одна все равно скатилась по ее щеке, и Фрея быстро вытерла ее обратной стороной свободной руки. - Отпусти меня!
- Фрея, я хочу, чтобы ты меня выслушала, - голос отца был настолько твердым, что Фрея знала, что ей не сбежать от этого разговора, как бы ей не хотелось. Ей было плевать на то, что какой-то там час назад она хотела знать все. Может, иногда лучше жить в незнании. Когда не требуешь правды от людей, они тебя не разочаровывают.
- Я никуда не уйду, просто отпусти меня. Я не хочу, чтобы ты сейчас ко мне прикасался, - она знала, что делала отцу больно, но в этот момент ей было все равно. В этот момент она была готова поклясться, что его ненавидит. В конце концов, одним из ее даров была способность видеть, когда люди врут - точно так же, как это мог видеть ее отец. Поэтому она прекрасно знала, что отец соврал про Мим. Он не находил ее мертвой в саду, и, значит, он сам ее убил. От этой мысли в ее рту появился горький вкус желчи, который никак не получалось сглотнуть.
- Говори, что тебе нужно сказать. Я слушаю, - в итоге выдавила из себя девушка.
Ее отец медленно разжал пальцы, и Фрея вырвала свое запястье и обхватила себя руками. Она чувствовала, как глаза отца впились в ее лицо, но упорно смотрела на огонь в камине, который в данный момент казался самой безобидной вещью в комнате.
- Хорошо. Ты можешь сесть, если хочешь, - на что Фрея никак не прореагировала. - Ладно, усложняй все, если тебе так угодно, - и после этого ее отец начал свой рассказ.
- Я давно должен был раскрыть тебе всю правду, но мне хотелось уберечь тебя от ужасов реального мира. Я самоуверенно полагал, что со всеми проблемами могу справиться сам, и что тебе совершенно не нужно знать то, что причинило бы тебе боль. И в начале скрывать правду было легко: ты без вопросов принимала все, что я тебе говорил. Но чем старше ты становилась, тем больше вопросов мне задавала, и теперь я вижу, что ты выросла и не готова более следовать моим правилам, тем более тогда, когда ты не видишь на них причин. Я буду краток, потому что у нас слишком мало времени. Я много раз говорил тебе, что мы уникальны, и это правда, но в мире есть колдуны, похожие на нас, и они ищут меня. Они искали меня практически с того самого момента, как узнали, что моя сила намного могущественнее их, и что убив меня, они получат все то мастерство, которое заложено во мне. Если бы я мог, я бы отдал свою магию им до последний капли; я бы сделал все возможное, чтобы в мире и счастье жить с тобой и твоей матерью. Но я не мог отдать то, что текло в моей крови, что было частью меня… Я не буду рассказывать, как мы прятались и где, лишь скажу, что в один день охотники за силой нашли нас. Мне удалось бежать с тобой на руках… Я думал, что Брианна следовала за мной, но мгновение спустя я услышал душераздирающий крик… Ее крик. Прости меня Фрея, я не смог ее защитить. После этого мы были в постоянных бегах два года. Ты этого не помнишь, но мы никогда не останавливались в одном месте больше, чем на день. Я окружал нас защитными чарами, которые слишком быстро забирали всю магию из окружающего нас пространства и ослабевали. Лишь к концу второго года я смог изобрести заклинание, которое бы держалось на нашем доме в течение десяти лет, не теряя своей силы. И сегодня срок этого заклинания заканчивается. Именно поэтому я прибегаю к самой запретной магии на свете - магии мертвых. То, что ты видишь на столе - это дверь в их мир. Я испробовал все возможное, поверь мне, но это единственный выход. Я должен найти того, кто сможет дать мне новое лицо и новую сущность, которая навсегда скроет меня от глаз охотников. А такая магия есть только у мертвых. Неделями я бродил по их стране, но к сожалению я не могу пробраться достаточно глубоко в одиночку. Каждый раз, когда я спускаюсь в их мир, из меня вытекает капелька жизни. Моих сил недостаточно, чтобы получить то, что я хочу. Поэтому мне нужна ты. Ты молода и полна такого могущества, размеры которого ты даже не можешь себе представить. Если ты позволишь мне забрать немного твоей энергии в тот момент, когда она мне будет нужна, то я смогу получить желаемое, и мы сможем остаться здесь. Нам не нужно будет волноваться о них, они нас никогда не найдут. Ты сможешь ходить в школу, как хочешь, и общаться с кем угодно, и возвращаться домой так поздно, как хочется. Все, что тебе нужно сделать - это помочь мне сейчас.
Фрея всеми силами пыталась сосредоточиться, игнорируя шум в своих ушах. Ей казалось, что ее вот-вот накроет огромная волна, и она никогда, никогда не выплывет. Соберись. Возьми себя в руки. Она отодвинула на задний план мысль о своей матери, которая вовсе не умерла при родах, как ей говорил отец, как и мысль о том, что в этом мире существуют другие колдуны, такие же, как и она, о чем Фрея и так подозревала. Это было сейчас не важно. Важным было то, что им что-то угрожает прямо здесь и сейчас, и что отцу была нужна ее помощь. Да и был ли у нее выбор?
Пока ее не начали одолевать сомнения, Фрея посмотрела в глаза отца и коротко кивнула: она боялась, что если скажет хоть что-то, то отец заметит дрожь в ее голосе, а она терпеть не могла казаться трусливой и слабой. Этого еле заметного движения головы оказалось более чем достаточно. Ее отец тут же, ничего не говоря, взял ее руку и положил ту на стол ладонью вверх совсем рядом с телом Мим, и Фрея сглотнула комок горечи и отвела глаза. Если мы это переживем, то мои отношения с отцом никогда больше не будут прежними. Он тем временем положил свою руку на ее так, чтобы их ладони соприкасались. Казалось, что его большая рука полностью поглатила ее, маленькую и беззащитную, словно он был паразит, а Фрея - его жертва. Она быстро отогнола от себя неприятные мысли, стыдясь, что вообще так осмелилась подумать об единственном родном человеке, который у нее был.
Она вздрогнула, когда отец начал произносить заклинание глубоким голосом. Она читала много книг и изучала все, на что падал ее жадный до знаний взгляд, но никогда прежде Фрея не слышала и не видела подобного языка. Он был похож на треск костра, на перестукивание камней - тяжелый, резкий и зловещий, как язык самого дьявола.
Пентаграмма начала светиться тем самым холодным синим цветом, которым была залита комната. Он казался настолько ярким, что Фрея была уверенна, что ослепнет, если задержит на нем взгляд еще на секунду, но почему-то она не могла отвернуться, словно это загробное свечение парализовало каждую клеточку ее тела. Она почувствовала, как что-то давит на ее запястье: синий дым поднялся из центра пентаграммы и оплел руки ее и ее отца, прижимая их ладони к друг другу так плотно, словно желая сделать их одним целом. Ей было страшно, ей хотелось сбежать, передумать, позволить себя найти, что угодно, только не это, потому что из этой синей дыры пахло смертью, темнотой, чем-то мерзким, неестественным и извращенным. Перед ней стали мелькать лица: искаженные, страшные, с открытыми в немом крике ртами и пустыми глазами. Отец отметал их от себе рукой, что-то бормоча, и у Фреи появилось чувство, что их все глубже и глубже засасывает в эту дыру несмотря на то, что ногами она все еще стояла на полу в кабинете. Ей стало невыносимо холодно, словно холод шел у нее изнутри, из самых ее костей, но они спускались все глубже и глубже, и холод проникал в нее все сильнее, пока у нее не начали стучать зубы, а губы - синеть. Совсем скоро я стану такой же холодной и синей, как этот свет, и никогда больше не выберусь из этой дыры. И когда девушка уже готова была потерять сознание, все вдруг остановилось. Она увидела выражение триумфа на лице своего отца, увидела, как движутся его губы, словно он говорил с кем-то, но помимо этого вокруг нее была темнота. Затем в глазах отца резко вспыхнули шок и недоумение, а через секунду - откровенный и ничем не прикрытый страх. Он начал скидывать предметы со стола, пытался разорвать связь их рук - но ничего не помогало, синий свет разгорелся еще сильнее. А затем из дыры появилась фигура женщины с таким же открытым в крике ртом, как и у остальных, но ее глаза не были пусты: они были наполненны ненавистью. Фрея смотрела в ужасе, как она протянула руки к ее отцу и безжалостно засунула их прямо в его грудь, там, где находилось сердце. Потом женщина что-то сжала внутри, и губы ее отца сложились в удивленное, беспомощное “о”, после чего он камнем рухнул на пол. Последнее, что Фрея помнила - это то, как парализующий ее свет погас и ее тело снова было свободно, только она больше не могла стоять. Все вокруг нее потемнело и, наконец, ее ноги подкосились, и она упала без чувств.
@темы: история, писательство, фикшн
-
-
28.09.2016 в 00:08-
-
28.09.2016 в 04:55Немного незначительных правок:
влетела в мужчину в дорогом костюме, который проворчал что-то зловно - наверное "злобно"?
на то, что он не позволял ей ни с кем дружить - немного корявая фраза, напрашивается дополнительное НЕ "Ни с кем не дружить" (или лучше даже "с кем-либо дружить").
как ее отец, претворяясь ни на что не годной немой девочкой - есть два слова "претворяясь" и "притворяясь". По смыслу общего предложения больше подходит второй вариант, с "и".
но это было в тысячу раз красивие и куда романтичнее - красивЕе.
и сделать их хоть кариеми, хоть фиолетовыми, - лишняя буковка.
А если по сюжетности... В самом начале упоминается, что отец делал иногда девочку немой. Интересно было бы узнать немного поподробнее этот момент.
-
-
28.09.2016 в 10:09-
-
28.09.2016 в 10:13-
-
28.09.2016 в 10:15Проблема американского лэптопа в том, что он отказывается замечать половину ошибок-опечаток в русских словах. Так что твои правки - на вес золота
Про немоту будет раскрыто немного позже.
-
-
28.09.2016 в 10:24Про немоту бум ждать. *устроилась поудобнее в кресле с соком и попкорном*
-
-
28.09.2016 в 10:30-
-
28.09.2016 в 10:39Как вариант - сайты, где он-лайном можно проверять тексты. Жаль, я ноут только что выключила, а то кинула бы пару ссылок. Сама там иногда тексты для мастер-классов проверяю.
-
-
28.09.2016 в 10:43-
-
28.09.2016 в 11:52Придирка, но немного царапнуло "молодая девушка" по отношению к тринадцатилетней. В обычном понимании молодая девушка это лет 17-18-20, от 14 до 17 скорее юная девушка, а 13 это даже скорее девочка) это видимо потому что по-английски будет в любом случае синоним?..
-
-
28.09.2016 в 11:58-
-
28.09.2016 в 12:10-
-
28.09.2016 в 12:21-
-
28.09.2016 в 14:35Небольшая опечатка)
Мне очень понравилось!
Для редакции, кстати, можно найти еще бету. Не знаю сталкивалась с этим или нет, но на всяких сайтах и форумах по фанфикам (есть еще сайты где просто можно публиковать свои собственные рассказы/стихи и т.д.) можно было раньше найти такого человека. Бета, если мне память не изменяет, правила пунктуацию, орфографию и просто делала общую вычитку текста, а альфа ээээ...как это правильно... стилистику, формулировку фраз(?) И была еще вроде гамма... Не помню уже точно)
Сейчас такие сайты тоже наверняка есть, но я давно на них не заходила.
По-моему даже на дневниках в каком-то соо можно было опубликовать объявление по поиску бет/альф и т.д.
-
-
28.09.2016 в 20:22Идея хорошая, но я скорее сначала друзей поспрашиваю. К тому же я в итоге все равно все буду на английский переводить, если доведу дело до конца, поэтому идеальность русского варианта не критична, главное читабельность и более-менее гармоничность.
-
-
29.09.2016 в 16:44-
-
29.09.2016 в 16:54-
-
03.10.2016 в 16:00-
-
03.10.2016 в 16:21-
-
03.10.2016 в 16:25